Фото:
Сергей Бровко /
Коммерсантъ
В Ленинском районном суде Кирова сегодня начали выступать свидетели обвинения на втором процессе по делу «Кировлеса». Бывшие руководители госпредприятия, с трудом вспоминавшие обстоятельства дела и на суде в 2013 году, забыть за это время успели еще больше. Представителям гособвинения пришлось зачитывать за каждым свидетелем его показания, данные еще в период следствия.
Повторное рассмотрение дела «Кировлеса» началось еще в начале декабря 2016-го, но до конца года представители гособвинения успели в суде лишь зачитать письменные доказательства из материалов дела. На первое заседание в нынешнем году было намечено начало выступления свидетелей обвинения, которые должны будут рассказать суду детали дела, обвиняемыми по которому проходят основатель Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный и предприниматель, бывший глава Вятской лесной компании Петр Офицеров. Всего перед судом выступит 41 свидетель со стороны обвинения.
Очередное заседание в Ленинском районном суде Кирова началось с получасовой задержкой. Сторонники господина Навального использовали ее для того, чтобы с ним сфотографироваться.
— Моя спортивная кофта не очень подходит к вашему мундиру,— шутливо сообщал подсудимый очередному желающему.
— Ничего, и у вас такой будет: вы же хотите стать верховным главнокомандующим,— отшучивался тот.
Когда судья Алексей Втюрин наконец появился в зале заседаний, Алексей Навальный первым делом поинтересовался, когда в качестве свидетеля выступит бывший гендиректор КОГУП «Кировлес» Вячеслав Опалев, осужденный по этому делу еще до первого процесса: его показания стали основными для первого обвинительного приговора по этому делу. «Где этот прекрасный мужчина?» — спросил господин Навальный. Но представители гособвинения сообщили, что, в отличие от процесса трехлетней давности, когда экс-глава «Кировлеса» выступал одним из первых, в этот раз он появится в суде последним из свидетелей обвинения.
Вместо господина Опалева в суде сегодня выступила его падчерица, а по совместительству бывшая глава коммерческого отдела КОГУП Марина Бура. В 2013 году ее показания также легли в основу обвинительного приговора. Госпожа Бура рассказала суду, что хотя изначально Вятская лесная компания (ВЛК) Петра Офицерова должна была помочь «Кировлесу» с реализацией его продукции и транспортом, но договор с ВЛК руководство госпредприятия подписывало в апреле 2009 года неохотно, видя в нем для себя больше минусов, чем плюсов. Гендиректор Опалев, по ее словам, подписал договор с ВЛК под давлением Петра Офицерова, который постоянно ссылался на Алексея Навального как советника губернатора и говорил, что действует от имени правительства региона. Свидетель показала, что после заключения договора «Кировлес» начал поставлять свою продукцию тем же контрагентам, что и раньше, но по куда менее выгодной цене, поскольку теперь между ними появилась ВЛК в качестве посредника. По словам Марины Буры, в 2009 году у «Кировлеса» было более 100 контрагентов, с ВЛК же было заключено около 30 договоров по поставкам.
«У нас повторяется история трехлетней давности,— возмутился Алексей Навальный.— Тогда свидетели также не помнили своих показаний и обвинению приходилось зачитывать им то, что они написали под диктовку следователей и под чем они подписались»
— 5 клиентов и правда работали до этого напрямую с «Кировлесом», а начали через ВЛК, но остальных 25 отгрузок с вашей стороны не было от полугода до трех лет,— возразил Петр Офицеров.— Разве можно их считать вашими контрагентами?
— Да, это же были наши старые наработки,— ответила ему свидетель.
— То есть если я десять лет назад встречался с девушкой, она до сих пор может называться моей?
Но этот вопрос судья снял.
Алексея Навального интересовало, почему, если до появления ВЛК «Кировлес» вел успешную деятельность, у него к 2009 году оказалась дебиторская задолженность на 400 млн руб. «Задолженность была, но точных цифр я не помню»,— ответила свидетель.
Интересовала подсудимого и родственная связь госпожи Буры с гендиректором Опалевым. Свидетель настаивала, что родственниками они не являются, но после непродолжительной перепалки с участием адвокатов подсудимых признала, что ее мать давно сожительствует с экс-гендиректором Опалевым и к нему она «относится хорошо».
— Опалев, будучи гендиректором, нанес ущерб КОГУП «Кировлес»? — поинтересовался у свидетеля господин Навальный.
— Нет.
— А зачем он дал признательные показания?
— Я не знаю.
— Продукцию, которую «Кировлес» поставил ВЛК, или те 16 млн, которые ВЛК перевел «Кировлесу», можно считать похищенными или украденными?
— Нет.
— Но материальное положение Опалева улучшилось после того, как он реализовал со мной преступный план?
«Откуда она может это знать?» — прервал этот странный диалог судья. «Они же близкие люди, может, Опалев купил после этого пиджак с отливом, машину с магнитолой и уехал в Ялту! — парировал подсудимый.— После выступления основного свидетеля обвинения нам надо всем выпить шампанского и разъехаться, поскольку она показывает, что никакого хищения не было».
Экс-заместитель гендиректора «Кировлеса» Лариса Бастрыгина, также выступившая сегодня в суде, в 2009 году отвечала на предприятии за контроль над финансами, планирование и подбор кадров. Ситуация на госпредприятии, по ее словам, значительно ухудшилась с началом финансового кризиса в 2008 году, хотя до этого оно было прибыльным. Советник губернатора Никиты Белых Алексей Навальный, с которым она познакомилась на совещании в областном правительстве, где обсуждалось, как выводить «Кировлес» из кризиса, предлагал централизовать продажи. До этого момента каждый входящий в КОГУП лесхоз мог сам торговать своим лесом — кто по безналичному расчету, а кто и рассчитываясь с покупателями наличными прямо на месте. В теории от продажи оптом всей продукции одной компании «Кировлес» должен был бы выиграть, признала свидетель, но от итогового договора с ВЛК она «была в шоке», поскольку «они обещали забирать всю продукцию, а забирали лишь лучший кругляк, оставляя дешевые дрова, на что жаловались директора лесхозов». Вячеслав Опалев никогда не говорил свидетелю о том, что договор с ВЛК подписывал под давлением, но поскольку она бывший педагог, то замечала, что «вел он себя не так, как обычно».
«После выступления основного свидетеля обвинения нам надо всем выпить шампанского и разъехаться, поскольку она показывает, что никакого хищения не было»
— Вы сейчас прокурору сказали, что никогда не слышали о том, чтобы я давил на Опалева,— задал вопрос свидетелю Алексей Навальный.— Но на суде три года назад вы говорили совсем обратное. Для суда важно, бил ли я Опалева в его кабинете? Плакал ли он?
— Не плакал, но было ощущение, что на него идет давление,— стояла на своем свидетель.
— Если вы продали ВЛК лес на 14 млн и получили 14 млн, то можно сказать, что их похитили?
— Вопрос снимается,— сказала синхронно с судьей свидетель Бастрыгина. Человеческой памяти свойственно быстро забывать плохое.
Поскольку госпожа Бастрыгина, как и свидетель Бура, на большую часть вопросов и прокуроров, и адвокатов лаконично отвечала «не помню», обвинение каждый раз ходатайствовало об оглашении их же показаний, данных на этапе следствия. «У нас повторяется история трехлетней давности,— возмутился господин Навальный.— Тогда свидетели также не помнили своих показаний и обвинению приходилось зачитывать им то, что они написали под диктовку следователей и под чем они подписались».
В четверг в Ленинском районном суде Кирова продолжат слушать свидетелей обвинения.